Кстати, Владимир Степанович поспешил тут же оформить патент на станок, не забыв указать Дмитрия соавтором. По его словам, со временем они непременно разбогатеют на авторских отчислениях, но Будищев сказал, что «лучше синица в руках, чем утка под кроватью» и продолжил работу с ещё большим рвением. Отдельной проблемой была установка уже собранных звонков. Для этой цели нашли двух гальванёров, которые теперь мотались по всему городу, выполняя заказы. А когда и они не справлялись, за дело брался и сам «хозяин» вместе с неразлучным Семёном.

Обычно Дмитрий не скупился на извозчика, говоря своему младшему товарищу, что время — деньги, но нынче их клиент проживал недалеко, поэтому они решили пройтись.

— На, держи, — протянул пару монеток своему младшему сотруднику глава корпорации.

— Чего это? — удивленно переспросил мальчишка, отлично знавший, что Дмитрий так просто деньгами не раскидывается.

— Твоя доля.

— Какая ещё доля?

— С чаевых. Этот коммерсант с барского плеча пожертвовал нам пятиалтынный [49] . Половина твоя. Всё по-честному.

— Чего это по-честному? — возмутился Сёмка. — Ты мне пятак и алтын дал, стало быть — восемь копеек, а пополам будет семь и половинка.

— Ты что, считать научился? Значит, не зря с тобой Анна занимается.

— Всё равно нечестно!

— Поумничай мне ещё! Дают — бери, бьют — беги!

— Нечестно…

— Тьфу ты пропасть! Бери, я сказал. Стешке конфет купишь.

— Вот сам и купи.

— Блин, вот ты странный. Она, чья невеста, твоя или моя?

— Моя, — не слишком уверено ответил ученик.

— Вот и ухаживай — раз твоя.

— По-моему она тебя больше любит, — шмыгнув после минутного раздумывания носом, заявил Семен.

— Что? — не понял сразу занятый своими мыслями Дмитрий.

— Я говорю…

— Послушай Сёма, — прервал его Будищев и даже остановился, чтобы придать своим словам веса. — Я Степаниду тоже люблю! Но как сестру. Младшую. Уловил?

— Ага.

— Поэтому прекрати эти разговоры и пошли дальше.

— Ага.

— Что «ага»?

— Я ей тоже сказал, что у тебя невеста есть.

— Не понял, какая ещё невеста?

— Так модистка. Ну та, черненькая и красивая. Мы ей ещё звонок ставили на прошлой неделе.

Увы, насколько хорошо шли дела у Будищева с мастерской, настолько туго всё было на личном фронте. Геся откровенно избегала его, как будто чего-то боялась. В принципе, Дмитрий понимал, чего или точнее кого она опасалась. Ипполит, несмотря на внешнюю мягкость, был человеком серьезным и мог легко доставить целую кучу неприятностей. К тому же, девушка глубоко увязла в их организации, а это дело такое. Вход — рубль, выход — два. В общем, всё было сложно, а юный приятель в очередной раз с грацией циркового слона потоптался по мозолям своего наставника.

— Ой, а что это он тут делает? — остановился мальчишка перед самым домом и с удивлением показал Будищеву на прислонившегося к стене старика.

— Ого, Филиппов пожаловал, — хмыкнул тот и обратился к нежданному гостю, — Аким Степанович, тебя каким ветром к нам занесло?

— Степанида у тебя? — без предисловий начал старик и пытливо уставился на своего недавнего квартиранта.

— Не знаю, — пожал плечами Дмитрий. — Сам видишь только пришли. А ты сам зашел бы да посмотрел.

— Дворник — аспид не пускает!

— Ого, а что это Рахимка зверствует?

— И ничего я не зверствую, — появился из-за ворот татарин. — Просто почтенный куда ему надо не знает, так вздумал орать на весь двор, людей беспокоить.

— О как! И что кричал?

— Девушку звал, которая к вам приходит. Только зачем так громко?

— А ты её не видел?

— Нет.

— Пропала Стеша, — вдруг с отчаянием заговорил Степаныч. — Сердцем чую — беда случилась!

Глава 14

Веки были так тяжелы, что, казалось, поднять их нет никакой возможности, но после нескольких попыток, один глаз всё же удалось открыть. Свет в первый момент показался таким ярким, что девушка невольно моргнула, но, вскоре, притерпелась и с трудом осмотрела обстановку вокруг себя. Вокруг неё было довольно большое помещение, заставленное кроватями, на одной из которых лежала она.

— Где я? — попыталась спросить Стеша, но из пересохшего горла вырвался лишь невнятный сип, так и не привлёкший ничьего внимания.

Затраченные усилия не прошли даром для её ослабленного организма, и свет в глазах снова померк. Впрочем, некоторое время спустя девушка снова очнулась и по счастью рядом оказалась сестра милосердия. Заметив, что больная, наконец, подала признаки жизни, та всполошилась и позвала доктора.

— Как ты себя чувствуешь? — громко спросил врач.

Ответом ему был лишь невнятный хрип, но эскулап сразу понял, в чём дело, и велел напоить пациентку. Губы Стеши почувствовали как в них ткнулся носик поильника и через мгновение из него полилась живительная влага, показавшаяся ей необычайно вкусной.

— Довольно на первый раз. Ну, что полегчало?

— Благодарствую, — прошептала девушка.

— Ты знаешь, где ты?

— В больнице.

— Бывала здесь прежде?

— К Сёмке приходила.

— А кто этот Сёмка?

— Не помню.

— Может быть брат или муж?

Девушка задумалась, но так и не смогла вспомнить, что это означает, а потому промолчала.

— Голова болит?

— Да.

— Ну, это, как раз, не удивительно. А как тебя зовут, помнишь?

— Степанида.

— Замечательно! А фамилия?

— Нет.

— Ну, ничего страшного. Вспомнишь ещё.

Доктор ещё что-то говорил, о чём-то спрашивал, водил перед глазами девушки маленьким блестящим молоточком, но она так устала, что просто закрыла глаза и снова впала в забытьё. Заметив это её оставили в покое.

Следующее пробуждение оказалось гораздо приятнее. Голова по-прежнему болела, но уже не так сильно, но самое главное перед её кроватью сидел он.

— Митя, — еле слышно прошептала она.

— Очнулась, слава тебе Господи! — встрепенулся Будищев, и хотел было бежать за сестрой или доктором, но Стеша одними глазами попросила его остаться, и он снова присел на табуретку.

— Ты нашел меня.

— Ага. Насилу сыскал. Напугала ты нас.

— Я не хотела…

— Это понятно. Ты хоть помнишь, что с тобой приключилось?

— Нет.

— Ладно. Хорошо, что жива осталась, да нашлась. А то на Степаныча с Сёмкой уже смотреть страшно было.

— А где батюшка?

— По больницам и госпиталям бегает. Разделились мы, чтобы быстрее было.

— Как он?

— Что ему сделается? О себе лучше побеспокойся.

— Ты ещё сердишься на него?

— И в мыслях не было. Он всё правильно сделал. Была бы у меня такая дочка, я бы от неё тоже ухажеров лопатой отгонял.

— Я тебе не дочь.

Они бы ещё долго говорили, но пришло время кормить больных, и Будищева попросили выйти. Из палаты он отправился прямиком к врачу — довольно молодому ещё человеку с бородкой клинышком и в пенсне, внешность которого показалась Дмитрию смутно знакомой.

— Здравствуйте, доктор.

— Чем могу служить? — вопросительно взглянул на него эскулап.

— Я это, про Филиппову хотел узнать. Может надо чего? Лекарств там или денег…

— Простите, а вы ей кто?

— Брат. Двоюродный.

— Понятно, — хмыкнул врач, внимательно оглядев одетого в господский костюм Будищева. — Значит так, молодой человек. Всё необходимое в больнице для лечения есть. Пострадала ваша сестра, конечно, сильно, но организм молодой, крепкий, справится. Единственное что ей теперь необходимо, это покой и уход. Ну и хорошее питание, разумеется.

— Диета номер три.

— Что простите?

— Молочные продукты, если мясо, то куриное. А так же овощи и фрукты.

— Хм. Неплохой выбор. Как вы сказали, диета номер три?

— Не берите в голову, профессор.

— Я не профессор!

— Не обижайтесь, просто я перенервничал в последнее время, поэтому несу всякую чушь.

— Ну, не такую уж и чушь. Ладно, у меня много дел, так что, всего доброго!